Однажды я спросила бабушку, что делают женщины. Она отвечала: "Снимают трусики перед мужчинами, а те дают им деньги". Я еще подумала: "О, я тоже так буду делать!" – ведь мужчинам уже случалось снимать с меня трусики. Как сейчас вспомнить, я еще неплохо справлялась. Одна в доме, я развлекалась в компании воображаемых друзей, с которыми пела и танцевала. Ко мне наведывались воображаемый Элвис Пресли, воображаемая Дайана Росс со всей своей группой Supremes. Думаю, это помогало мне в жизни. Я была довольно общительной девушкой и много смеялась.

Итак, в 2008 г. вместе со Стефани Дэниелс-Уилсон мы основали фонд "Ловец снов" (Dreamcatcher Foundation). Ловец снов – это предмет из быта американских индейцев, который они вешают у детской кроватки. Они верят, что он не допускает к ребенку ночных кошмаров. И мы хотим делать то же – отгонять кошмары, эти ужасные события, случающиеся с девушками и молодыми женщинами. О нашей работе рассказывает новый документальный фильм "Ловец снов" режиссера Ким Лонгинотто. Мы встречаемся с женщинами, которые до сих пор работают на улице, и говорим им: "Выход есть. Мы можем помочь вам, если вы готовы принять помощь". Мы стараемся расшатать представление, которое так крепко им навязывается: "Торговля телом – твое единственное предназначение в жизни. Больше тебя ничто не ждет".

По ее словам, девушки на самом деле не часто обращаются в правоохранительные органы за защитой, поскольку в первую очередь боятся разоблачения того, что занимаются полулегальным для нашей страны бизнесом, а с другой стороны, ни для кого не секрет, что нередко и сами правоохранители. крышуют» этот бизнес.

Сейчас в этой организации работают над разработкой пособий, где расскажут, куда обращаться девушкам в случаях насилия, если нужна психологическая реабилитация или медицинская помощь, как правильно себя вести в тех или иных ситуациях. В этом направлении, по словам Юлии Дороховой, ведется постоянная работа. По всей Украине существуют инициативные группы, которые даже проводят для девушек этой профессии тренинги. – Недавно еще была одна ситуация в Киеве. К нам обратилась девушка-переселенка со своей матерью, долгое время жившая за счет того, что она предоставляла vip-услуги в секс-сфере. И вот когда она решила выйти из профессии, ей сказали, что она должна заплатить определенную сумму средств, чтобы покинуть это дело. Ее начали шантажировать. Риск для ее здоровья и жизни был достаточно велик, однако мы нашли выход и помогли ей, — убеждает председатель благотворительной организации.

Я выросла в 1960-е в чикагском Вест-Сайде. Моя мама умерла, когда мне было полгода. Ей было всего шестнадцать, и я так и не узнала, от чего она умерла – бабушка, регулярно заглядывающая в рюмку, не хотела мне говорить. По официальной версии, смерть наступила "по естественным причинам". Я в это не верю. Разве в шестнадцать лет умирают "по естественным причинам"? Меня успокаивает мысль о том, что Бог решил забрать его к себе. Слышала, что она была очень красива и обладала хорошим чувством юмора. Этому я верю, потому что и у меня оно прекрасно.

Итак, в 2008 г. вместе со Стефани Дэниелс-Уилсон мы основали фонд "Ловец снов" (Dreamcatcher Foundation). Ловец снов – это предмет из быта американских индейцев, который они вешают у детской кроватки. Они верят, что он не допускает к ребенку ночных кошмаров. И мы хотим делать то же – отгонять кошмары, эти ужасные события, случающиеся с девушками и молодыми женщинами. О нашей работе рассказывает новый документальный фильм "Ловец снов" режиссера Ким Лонгинотто. Мы встречаемся с женщинами, которые до сих пор работают на улице, и говорим им: "Выход есть. Мы можем помочь вам, если вы готовы принять помощь". Мы стараемся расшатать представление, которое так крепко им навязывается: "Торговля телом – твое единственное предназначение в жизни. Больше тебя ничто не ждет".

В то же время я постоянно чувствовала страх. Я не понимала, виновата ли я в том, что со мной происходит. Может быть, это со мной что-то не так, думала я. Хотя я была умна, постепенно забросила обучение. В начале 1970-х я уже совсем не умела говорить "нет". Если соседские ребята говорили, что я им нравлюсь или что-то хорошее для меня делали, я ни в чем им не отказывала. В четырнадцать у меня было двое детей от соседей, две маленькие девочки. Бабушка начала говорить, что я должен что-то зарабатывать, чтобы прокормить этих детей. В хате не хватало еды, не было почти ничего.

– начинала я не очень хорошо, на трассе не стояла, однако вспоминая те годы, не хотелось бы туда вернуться. Но действительно все девушки и начинают по-разному и, соответственно, так же и зарабатывают: кто-то стоит на трассе, у кого-то есть постоянные клиенты. И клиенты в зависимости от этого разные – у кого-то дальнобойщики, у кого-то бизнесмены, политики. – Понятно, что как и в любой профессии, у вас также есть девушки, которые больше зарабатывают, услуги которых более стоимостны, клиенты у которых лучше, соответственно они, если можно так сказать, стоят на ступеньку выше. К какой категории вы себя относите? – У меня среди клиентов нет каких-то грузчиков или бомжей, поэтому я могу сказать, что отношу себя в этом плане к нормальным.

Я также провожу внешкольные клубы для девочек – таких, как я была в 1970-е годы. Обычно мне достаточно побыть с девушкой несколько минут, чтобы определить, угрожает ли ей опасность. Но снаружи эти девушки очень разные. Одна может быть очень тихой, замкнутой, не подводить глаз, а вторая – шумной, наглой, постоянно ищущей неприятностей. Обе они страдают от домашнего насилия, но борются с этим по-разному. Единственная общая черта – то, что они никому об этом не рассказывают. Лишь со временем, осознавая, что я тоже прошла через то, что они проходят, они начинают со мной делиться. Мы поддерживаем отношения с 13 девушками, которые закончили школу и учатся в техникумах, а некоторые и в университетах, получив стипендию. Они пришли к нам в 11, 12, 13 лет уже разрушенными. Но сейчас они направляются к звездам.

Я пошла в чикагскую городскую больницу, и меня немедленно отвели в кабинет экстренной помощи. Из-за моего состояния администрация вызвала полицейского. Он взглянул на меня и сказал: "А, я ее знаю! Это шутка. Наверное, она избила какого-то клиента, украла у него деньги, а потом получила по заслугам". Я услышала, как медсестра засмеялась вместе с ним. Они вытолкали меня из кабинета, будто я ничего не стоила и не заслуживала даже первой медицинской помощи. Именно в это время, пока я ждала следующего изменения, чтобы кто-нибудь посмотрел на мои травмы, я начала думать обо всем, что произошло в моей жизни. К тому моменту я всегда имела какое-то представление, что делать, куда идти, как собрать себя вместе. Но вдруг идеи окончились. Помню, я подняла глаза и сказала Богу: "Этим людям ко мне безразлично. Пожалуйста, помоги мне!" Бог ответил очень быстро. Пришла врач, осмотрела меня, оказала помощь и посоветовала обратиться в социальную службу там в больнице. Я знала, что в социальные службы лучше не обращаться, но почему-то пошла. Там мне дали билет на автобус и направили в дом под названием "Генезис". Им руководила прекрасная англичанка Эдвина Гейтли, ставшая моей героиней и учительницей. Это она помогла мне полностью изменить жизнь.