Однажды я спросила бабушку, что делают женщины. Она отвечала: "Снимают трусики перед мужчинами, а те дают им деньги". Я еще подумала: "О, я тоже так буду делать!" – ведь мужчинам уже случалось снимать с меня трусики. Как сейчас вспомнить, я еще неплохо справлялась. Одна в доме, я развлекалась в компании воображаемых друзей, с которыми пела и танцевала. Ко мне наведывались воображаемый Элвис Пресли, воображаемая Дайана Росс со всей своей группой Supremes. Думаю, это помогало мне в жизни. Я была довольно общительной девушкой и много смеялась.

Бренда Майерс-Павелл Люди порой описывают проституцию как нечто гламурное, элегантное – как в фильме "Красавица". На самом деле все и в помине не так. За день шлюха может принять до пяти клиентов, обычно незнакомцев. В год – это более 1800 мужчин, с которыми у нее был половой акт или оральный секс. Это никакие не отношения, никто мне цветов не приносит, поверьте. Они просто пользуются моим телом как туалетом.

– начинала я не очень хорошо, на трассе не стояла, однако вспоминая те годы, не хотелось бы туда вернуться. Но действительно все девушки и начинают по-разному и, соответственно, так же и зарабатывают: кто-то стоит на трассе, у кого-то есть постоянные клиенты. И клиенты в зависимости от этого разные – у кого-то дальнобойщики, у кого-то бизнесмены, политики. – Понятно, что как и в любой профессии, у вас также есть девушки, которые больше зарабатывают, услуги которых более стоимостны, клиенты у которых лучше, соответственно они, если можно так сказать, стоят на ступеньку выше. К какой категории вы себя относите? – У меня среди клиентов нет каких-то грузчиков или бомжей, поэтому я могу сказать, что отношу себя в этом плане к нормальным.

Сейчас в этой организации работают над разработкой пособий, где расскажут, куда обращаться девушкам в случаях насилия, если нужна психологическая реабилитация или медицинская помощь, как правильно себя вести в тех или иных ситуациях. В этом направлении, по словам Юлии Дороховой, ведется постоянная работа. По всей Украине существуют инициативные группы, которые даже проводят для девушек этой профессии тренинги. – Недавно еще была одна ситуация в Киеве. К нам обратилась девушка-переселенка со своей матерью, долгое время жившая за счет того, что она предоставляла vip-услуги в секс-сфере. И вот когда она решила выйти из профессии, ей сказали, что она должна заплатить определенную сумму средств, чтобы покинуть это дело. Ее начали шантажировать. Риск для ее здоровья и жизни был достаточно велик, однако мы нашли выход и помогли ей, — убеждает председатель благотворительной организации.

Обычно когда женщина завязывает с проституцией, она не хочет об этом говорить. Какой мужчина возьмет ее в жену? Какой работодатель предложит работу? И поначалу я была такая же. Уйдя из дома "Генезис", я хотела только найти нормальную работу, платить налоги и не отличаться от других. Но вскоре я начала волонтерскую работу с девушками из секс-индустрии, а также стала помогать одной исследовательнице из университета с ее практической разработкой. Вскоре я осознала, что этим девушкам никто не помогает. Никто не возвращается к ним со словами: "Вот кем я была, вот кто я сейчас. Ты тоже можешь измениться. Ты можешь исцелиться".

Я выросла в 1960-е в чикагском Вест-Сайде. Моя мама умерла, когда мне было полгода. Ей было всего шестнадцать, и я так и не узнала, от чего она умерла – бабушка, регулярно заглядывающая в рюмку, не хотела мне говорить. По официальной версии, смерть наступила "по естественным причинам". Я в это не верю. Разве в шестнадцать лет умирают "по естественным причинам"? Меня успокаивает мысль о том, что Бог решил забрать его к себе. Слышала, что она была очень красива и обладала хорошим чувством юмора. Этому я верю, потому что и у меня оно прекрасно.

Физическое насилие было ужасным, но самое плохое – это умственное насилие. Они говорили такие вещи, которые прилипают к тебе и подавляют, которые потом не можешь сбросить. Сутенеры – искусные палачи, они хорошо умеют манипулировать. Иногда тебя будят ночью, приставив к виску пистолет. Другие же иногда притворяются, что тебя ценят, и ты уже начинаешь чувствовать себя Золушкой перед встречей с Принцем. Сладким и волшебным голосом они просят: "Сделай для меня только это, а потом будут одни удовольствия". Ты думаешь: "Ну хорошо, моя жизнь и так уж ни к черту, еще немного гадости ничего не изменит". Но удовольствия так никогда и не наступают.

Я выросла в 1960-е в чикагском Вест-Сайде. Моя мама умерла, когда мне было полгода. Ей было всего шестнадцать, и я так и не узнала, от чего она умерла – бабушка, регулярно заглядывающая в рюмку, не хотела мне говорить. По официальной версии, смерть наступила "по естественным причинам". Я в это не верю. Разве в шестнадцать лет умирают "по естественным причинам"? Меня успокаивает мысль о том, что Бог решил забрать его к себе. Слышала, что она была очень красива и обладала хорошим чувством юмора. Этому я верю, потому что и у меня оно прекрасно.

Я также провожу внешкольные клубы для девочек – таких, как я была в 1970-е годы. Обычно мне достаточно побыть с девушкой несколько минут, чтобы определить, угрожает ли ей опасность. Но снаружи эти девушки очень разные. Одна может быть очень тихой, замкнутой, не подводить глаз, а вторая – шумной, наглой, постоянно ищущей неприятностей. Обе они страдают от домашнего насилия, но борются с этим по-разному. Единственная общая черта – то, что они никому об этом не рассказывают. Лишь со временем, осознавая, что я тоже прошла через то, что они проходят, они начинают со мной делиться. Мы поддерживаем отношения с 13 девушками, которые закончили школу и учатся в техникумах, а некоторые и в университетах, получив стипендию. Они пришли к нам в 11, 12, 13 лет уже разрушенными. Но сейчас они направляются к звездам.

Меня воспитывала бабушка. Как человек он был неплох, иногда совсем замечательный. Она читала мне книги, пекла для меня печенье, готовила самый лучший в мире картофель. Единственной проблемой была выпивка. Иногда она приводила приятелей-пьяниц из бара домой. Когда она полностью напивалась и засыпала, эти приятели ко мне придирались. Это началось, когда мне было четыре или пять лет, и повторялось регулярно. Я уверена, что бабушка ничего об этом не знала. Она работала прислугой в пригороде. У нее шло два часа, чтобы добраться до работы, и два часа обратно на дорогу домой. Так что я была типичным "ребенок с ключом на шее" - на веревке под футболкой я носила ключ, сама ходила в детсад и сама потом возвращалась домой. Мужчины по соседству знали об этом, и некоторые не гнушались этим пользоваться. На улице неподалеку от нашего дома я иногда видела женщин с пышными прически и в блестящих платьях. Я не подозревала, что они делают. Я думала только о том, что они очень красивые и яркие; как многим маленьким девочкам мне тоже хотелось быть яркой.