Физическое насилие было ужасным, но самое плохое – это умственное насилие. Они говорили такие вещи, которые прилипают к тебе и подавляют, которые потом не можешь сбросить. Сутенеры – искусные палачи, они хорошо умеют манипулировать. Иногда тебя будят ночью, приставив к виску пистолет. Другие же иногда притворяются, что тебя ценят, и ты уже начинаешь чувствовать себя Золушкой перед встречей с Принцем. Сладким и волшебным голосом они просят: "Сделай для меня только это, а потом будут одни удовольствия". Ты думаешь: "Ну хорошо, моя жизнь и так уж ни к черту, еще немного гадости ничего не изменит". Но удовольствия так никогда и не наступают.

Я также провожу внешкольные клубы для девочек – таких, как я была в 1970-е годы. Обычно мне достаточно побыть с девушкой несколько минут, чтобы определить, угрожает ли ей опасность. Но снаружи эти девушки очень разные. Одна может быть очень тихой, замкнутой, не подводить глаз, а вторая – шумной, наглой, постоянно ищущей неприятностей. Обе они страдают от домашнего насилия, но борются с этим по-разному. Единственная общая черта – то, что они никому об этом не рассказывают. Лишь со временем, осознавая, что я тоже прошла через то, что они проходят, они начинают со мной делиться. Мы поддерживаем отношения с 13 девушками, которые закончили школу и учатся в техникумах, а некоторые и в университетах, получив стипендию. Они пришли к нам в 11, 12, 13 лет уже разрушенными. Но сейчас они направляются к звездам.

Кроме работы непосредственно с девушками, я посещаю конференции и помогаю ученым, исследующим тему проституции. Иногда нас знакомят: "Бренда, вот профессор такой-то, специалист по проституции". Я смотрю на него и едва сдерживаюсь, чтобы не сказать: "Да ну? И где вы получили квалификацию? Что вы знаете о проституции? Настоящий специалист – перед вами". Я знаю, что я не случайно в той комнате, что мне есть что добавить к их работе, но иногда приходится им это объяснять. Очень странно, по моему мнению, что в некоторых организациях по борьбе с торговлей людьми нет ни одного работника, который бы пережил эту торговлю на собственном опыте.

Кроме работы непосредственно с девушками, я посещаю конференции и помогаю ученым, исследующим тему проституции. Иногда нас знакомят: "Бренда, вот профессор такой-то, специалист по проституции". Я смотрю на него и едва сдерживаюсь, чтобы не сказать: "Да ну? И где вы получили квалификацию? Что вы знаете о проституции? Настоящий специалист – перед вами". Я знаю, что я не случайно в той комнате, что мне есть что добавить к их работе, но иногда приходится им это объяснять. Очень странно, по моему мнению, что в некоторых организациях по борьбе с торговлей людьми нет ни одного работника, который бы пережил эту торговлю на собственном опыте.

Бренда Майерс-Павелл Люди порой описывают проституцию как нечто гламурное, элегантное – как в фильме "Красавица". На самом деле все и в помине не так. За день шлюха может принять до пяти клиентов, обычно незнакомцев. В год – это более 1800 мужчин, с которыми у нее был половой акт или оральный секс. Это никакие не отношения, никто мне цветов не приносит, поверьте. Они просто пользуются моим телом как туалетом.

– Что вас заставило заняться проституцией? – Время тогда такое было, что тогда это было жизненно необходимо. Не было изобилия, как сейчас. – С чего начинали? Понятно ведь у каждой девушки свой путь и своя история.

С мамой поначалу были проблемы, но она со временем меня поняла. Приняла, пожалуй, просто то, какое я есть. Хотя, конечно, пыталась меня отказать. Были и скандалы, и из дома уходила, все было… Пыталась меня закрыть, не выпускала. Но это уже так давно было, это все пройденный этап. – Не предпринимали ли попытки покинуть свою профессию? – Да как-то не выходит… где-то работать за… сколько там сейчас люди получают? (Подсказываю, что в среднем женщина сейчас получает от 3 до 4 тысяч гривен в месяц). Нет, как-то не хочется.

Я пошла в чикагскую городскую больницу, и меня немедленно отвели в кабинет экстренной помощи. Из-за моего состояния администрация вызвала полицейского. Он взглянул на меня и сказал: "А, я ее знаю! Это шутка. Наверное, она избила какого-то клиента, украла у него деньги, а потом получила по заслугам". Я услышала, как медсестра засмеялась вместе с ним. Они вытолкали меня из кабинета, будто я ничего не стоила и не заслуживала даже первой медицинской помощи. Именно в это время, пока я ждала следующего изменения, чтобы кто-нибудь посмотрел на мои травмы, я начала думать обо всем, что произошло в моей жизни. К тому моменту я всегда имела какое-то представление, что делать, куда идти, как собрать себя вместе. Но вдруг идеи окончились. Помню, я подняла глаза и сказала Богу: "Этим людям ко мне безразлично. Пожалуйста, помоги мне!" Бог ответил очень быстро. Пришла врач, осмотрела меня, оказала помощь и посоветовала обратиться в социальную службу там в больнице. Я знала, что в социальные службы лучше не обращаться, но почему-то пошла. Там мне дали билет на автобус и направили в дом под названием "Генезис". Им руководила прекрасная англичанка Эдвина Гейтли, ставшая моей героиней и учительницей. Это она помогла мне полностью изменить жизнь.

Однако у нее есть мечта, мечта встретить мужчину, который заботился бы о ней, обеспечивал ее и ребенка, и ей никогда больше не пришлось бы вернуться в профессию. По понятным причинам девушка называет только свое имя, поскольку даже среди самых близких людей не все знают, чем она занимается. Дальше наш разговор с девушкой, которая уже 16 лет оказывает интимные услуги за деньги, и еще пока до сих пор ждет своего Ричарда Гира.

Бренда Майерс-Павелл Люди порой описывают проституцию как нечто гламурное, элегантное – как в фильме "Красавица". На самом деле все и в помине не так. За день шлюха может принять до пяти клиентов, обычно незнакомцев. В год – это более 1800 мужчин, с которыми у нее был половой акт или оральный секс. Это никакие не отношения, никто мне цветов не приносит, поверьте. Они просто пользуются моим телом как туалетом.